Начальник доков в Сан-Бенедикта рассказал Лоусону все, что знал о Ноктюрне: то был город особняков, построенных прямо на болоте — эдакий аналог Нового Орлеана по замыслу градостроителя — однако городок был уничтожен ураганом в 1870-м и с тех пор считался заброшенным. В том же разговоре выяснилось, что построил Ноктюрн молодой человек по имени Кристиан Мельхиор…

Лоусон отправился на лодке в эту западню, однако по пути его настиг неожиданный преследователь. Настиг днем и застал его завернутым в черное непроницаемое покрывало, с помощью которого он защищался от солнца. Преследователем оказалась молодая женщина, представившаяся Энни Ремингтон, но Лоусону быстро удалось выяснить, что настоящее ее имя — Энн Кингсли и что похищенной Еве она приходилась старшей сестрой. Под именем Энни Ремингтон она путешествовала в качестве демонстрационного стрелка для оружейной компании Ремингтон и показывала стрелковые трюки зрителям. Именно ее пуля едва не ранила Лоусона вчерашней ночью, потому что девушка была уверена: этот странный субъект имел непосредственное отношение к похищению ее сестры.

Лоусон, разумеется, не хотел, чтобы Энн вмешивалась в это дело и следовала за ним в Ноктюрн, однако она была непреклонна и заявила, что в любом случае поплывет с ним.

— Ну, хорошо, — ответил он тогда. — Следуйте за мной.

Тревор не решился держать от нее в секрете то, насколько опасна эта миссия, поэтому как на духу рассказал своей спутнице, с чем ей предстоит столкнуться в Ноктюрне. Он поведал ей всю свою историю, но реакцию Энн Кингсли можно было описать двумя словами:

— Ты безумец.

Так или иначе, вместе они добрались до Ноктюрна и услышали веселую мелодию, проистекающую из окна одного из полуразрушенных зданий. Рядом было привязано множество лодок. Похоже, вечеринка была в самом разгаре.

Лоусон и Энн были приглашены на торжество вампиршей, что встретила их на полусгнившей лестнице, после чего они вошли в зал, где играли музыканты, а существа из Темного Общества кружили в танце так быстро, что их тела превращались в размытые контуры. В центре этого фестиваля находился стул, к которому было привязано тело в грязных одеждах, лицо было скрыто черным капюшоном.

Кристиан Мельхиор предстал перед гостями и назвал себя, и к этому времени Энн Кингсли поняла, что угодила в настоящий переплет. Когда она попыталась освободить свою сестру, Лоусон опередил ее…. слабые веревки рухнули на пол, и из-под капюшона показалось лицо Ла-Руж, которая надеялась перетянуть Лоусона на свою сторону.

Окруженный вражескими вампирами, Тревор решил достать и свой козырь из рукава… на это торжество он принес с собой динамит, добытый отцом Джоном Дейлом, и с помощью взрывчатки он намеревался расщепить всех местных тварей на куски… и себя в том числе.

Улучив момент, Тревору удалось впиться своей “создательнице” в горло и начать пить ее ихор. Создатель Ноктюрна тут же напал на него, трансформировав свое тело в страшное подобие огромной летучей мыши. Монстр оторвал Лоусона от горла Ла-Руж и выбросил их обоих в окно. Уже на улице, недалеко от полуразрушенной старой церкви между двумя вампирами началась ожесточенная борьба, в которой Тревор был тяжело ранен. Кристиану Мельхиору удалось затушить фитиль и не дать динамиту взорваться, однако эта попытка стоила ему жизни, потому что Лоусон выпустил серебряную пулю ему в голову.

Приближался рассвет, и вампиры Темного Общества вынуждены были сбежать в поисках укрытия, где тут же отошли ко сну — так велела их природа. Тревор знал: многие вампиры будут пережидать день в Ноктюрне, не найдя лучшего убежища, но Ла-Руж… она снова исчезнет.

Он думал, что не переживет этот рассвет и сам, ведь с его тяжелыми ранениями он не мог нигде спрятаться от солнца.

Положение спасла Энн Кингсли, сумевшая сбежать и укрыться от вампиров. Именно с ее помощью Лоусону удалось избежать смерти от солнечного света и переждать день в одном из полуразрушенных особняков, где в темных углах покоились лодки со спящими тварями.

Там, в особняке, раненый, ослабленный и страдающий от солнечного света, который ощущался даже на расстоянии, Лоусон почувствовал, как важна оказалась для него помощь Энн в этой истории. Она сумела спасти ему жизнь этим утром, потому что могла путешествовать днем.

— Я умею стрелять. Я могу сражаться. И хочу отомстить за сестру. Прошу… — сказала тогда решительная девушка, жизнь которой кардинально поменялась за эту ночь. — Ты позволишь мне помочь тебе?

Он путешествовал по ночам, и помощь была ему необходима. Время его утекало сквозь пальцы, и нужно было найти Ла-Руж как можно быстрее…

— Тревор, — Энн словно почувствовала его сомнения. — Ты ведь знаешь, что я нужна тебе.

Лоусон понимал, что не сдастся и в одиночку. Он все равно собирался взорвать Ноктюрн и отправить его в болото вместе со всеми его обитателями, но травмы, полученные в борьбе с Мельхиором, сильно замедляли Тревора и делали почти беспомощным.

Это было тяжелым решением — позволить человеку участвовать в этой борьбе. Тревор знал, чем рискует сам, и знал, какому риску подвергнется Энн Кингсли… но без нее он действительно боялся никогда не найти Ла-Руж, а это значило, что его пытка продлится вечно, и в какой-то момент он станет монстром, которого ненавидел внутри себя. Нет, он не мог продолжать делать все в одиночку, это он тогда отчетливо понял, и ответом его было…

Глава первая

— Да, — сказал он около шести месяцев назад в городе-призраке на болоте в Луизиане после ночи неописуемого ужаса.

Это было ответом на подталкивающую фразу: Тревор, ты же знаешь, что я нужна тебе. И это же было ответом на высказанный ранее вопрос: Ты позволишь мне помочь тебе?

Тревор Лоусон спрашивал себя, не задумывалась ли Энн с тех пор о том, что его положительный ответ был для нее проклятьем… приговором, который увлекал ее за собой в мир Темного Общества? Из этого мира могло не быть возврата без победы, и победа могла быть просто невозможной, потому что на пути к ней вставали голодные твари, алчущие до человеческой крови и готовые разорвать плоть на куски.

Он лишь надеялся, слушая пронзительный голос ветра, от которого в ту ночь буквально содрогалось их с Энн ветхое укрытик, что это будут не его собственные клыки, которые в минуты помутнения сознания могли попросту сомкнуться на ее горле.

Нет! — останавливал он себя, заверяя, что не позволит себе сотворить с нею ничего подобного. И никому другому — не позволит, если сумеет противостоять.

Если.

Опасное слово.

… Они вошли в здание через заднюю дверь. Держась близко друг к другу, они поднялись по лестнице, что вела к двери с матовым стеклом, рядом с которой шипели на стене газовые фонари. Алмазная крошка льда блестела на их шляпах и пальто. Ледяной дождь обрушился сразу с наступлением темноты. Предсказатель погоды в газете “Пчела Омахи” по куриным костям, индейским курительным смесям или телеграфным сообщениям предсказал движение огромного шторма из Канады на восток. Репортер даже усугубил прогноз: “Собирается настоящий монстр среди буранов”, тем самым он обозначил, что ему платят за определенное количество слов в статье.

Это был ранний декабрь 1886-го. И любой простак мог увидеть, что вздутые животы темных облаков, плывущих по небу и весь день скрывающих солнце, вот-вот разродятся снегопадом, который сделает передний край подступающей зимы по-настоящему резким.

Для Тревора Лоусона и Энн Кингсли уже множество подобных дверей было открыто с той жуткой июльской ночи в Луизиане. Любая дверь могла привести в утробу Темного Общества, и Лоусон знал, что они ждут его. Они все еще следили за ним — пусть и тайно, из своих нор, ям, подвалов или руин. Они чувствовали его в потоках ночи, как и он — чувствовал их, когда подбирался достаточно близко. Лоусон знал, что Темное Общество гораздо сильнее развивало свои сверхъестественные вампирские силы, чем он, однако и Тревор с каждой ночью ощущал, как это умение крепнет внутри него. Это была часть “дара”, что был ему дан в новой жизни… одна из множества частей целого, платой за которое являлась его человечность…